Теперь несколько слов о вселенной. Все возможные типы построения ее моделей могут основываться на четырех качественно различных допущениях: что это либо содружество, либо монада, либо система, либо, наконец, обычный бесструктурный и лишь постепенно начинающийся упорядочиваться хаос. В научных кругах давно уже укоренилось мнение, что вселенная бесконечна лишь с точки зрения человека, да и то - лишь потому, что он принципиально не может выйти за ее пределы. Математики даже по этому поводу построили несколько топологических примеров, иллюстрирующих сказанное. Вселенную сравнивали с трехмерной сферой, перекрученным на пол-оборота листом Мебиуса и даже подходящим или, иными словами, разбегающимся дрожжевым тестом с вкрапленными в него изюминками. Последняя идея ценна показом относительной скорости разбегания вселенной: чем дальше объект находится от наблюдателя, тем быстрее, с точки зрения этого наблюдателя, он движется. Интерпретация возможна и в другом плане: чем дальше объект, тем больше жизненных циклов тех или иных систем сможет отметить наблюдатель, даже если в его роли окажется в точности такая же самая система.
В своей ранней работе "Философские вопросы жизни и смерти", написанной 15 лет назад, я попытался представить всю нашу вселенную в виде энергетической материи, извергающейся из воронки и в силу неминуемого растекания по периферии как бы самозахлопывающейся. Под самозахлопыванием я понимал выворачивание воронки наизнанку с последующим втягиванием назад всей извергшейся массы.
Первичная монада в указанной концепции являлась монадой лишь в нашем понимании. Для существ же, находящихся внутри нее, это была их родная вселенная. Жизнь в ней постоянно пульсировала. Материальные тела двигались от центра к периферии по спирали; причем чем дальше, тем больше ее витки в своем устремлении к предельной сфере были похожи на окружности. Сама же эта сфера служила в данном случае олицетворением монадного времени, то есть заведомо являлась в какой-то мере независимым образованием по отношению к аналогичным пространственным структурам. Отсюда - абсолютное время для любых тел, пребывающих в толще монады, констатировалось у меня проективным путем, то есть посредством лучей, пущенных из пульсаторного центра в направлении временной сферы. Номинальная же продолжительность жизненного цикла внутримонадных материальных тел определялась лишь конкретными пройденными участками (а точнее – следовыми траекториями), практически неизменными для одних и тех же объектов, систем и даже биологических видов, если только они не сильно изменились в ходе эволюции. Таким образом, относительное (то есть актуальное для любой внутримонадной сущности) время, ускорялось - что, по мнению автора, неминуемо приводило её к тому, что церковники называют концом света. Но в принципе, конечно, калейдоскопическая смена событий вовсе не эквивалентна какой-то сверхкатастрофе; тем более, что после переломного момента актуальное время жизни опять начинало удлиняться. Это то, что касается так называемых первичных монад.
В обычной же нашей вселенной актуальные сроки жизни ее материальных объектов в той ранней авторской концепции хоть и тоже определялись проективным путем, но зато уж с существенным изменением топографии абсолютного времени всей вселенной. Временная сфера представляла собой предельную поверхность сжатия всей энергетической материи в единый комок, то есть находилась в самом узком месте воронки.
Как потом оказалось, превратно понятая идея необходимого плюрализма методик и суждений сыграла в данном случае явно отрицательную роль. В мире господствует принцип единозакония и единообразия. И если б не он, не эта волшебная для науки палочка, то человеку вряд ли удалось бы в достаточной мере познать какие-нибудь еще системы (ну, кроме разве что окружающих его таких же самых людей). Шар и воронка явно конфронтировали друг с другом и никакие ссылки на демократию научных подходов не могли устранить этот диссонанс. Если же до конца быть тут последовательным, то нельзя игнорировать тех очевидных вещей, что как построение абстрактной модели Универсума, так и разработка пространственной топологии монад целиком находятся в ведении астрономов, физиков и математиков. Философ же должен дать лишь некий начальный толчок, то есть подсказать им, что надо пытаться строить, имеет ли данная работа смысл с точки зрения постижения истины и выявить, наконец, всеобщую связь, основные краеугольные принципы такого построения. В отношении вселенной это означает: 1/ указать, чем именно: сверхмонадой, системой, содружеством или бесформенным хаосом - она является; или в крайнем случае определить, какая версия является здесь более предпочтительной; 2/ определиться в гносеологическом плане; 3/ аргументировано предложить выбор самих методик исследования - исходя из универсальных научно-мировоззренческих принципов.
Итак, начнем с первого пункта. Принятие вселенной в качестве аморфного постепенно упорядочивающегося хаоса является фактически ускользанием от научного решения вопроса, а потому методологически несостоятельно (если, конечно, рассуждать с позиций гностицизма). Во-первых, говоря "упорядочивающийся", а не "самоупорядочивающийся", мы оставляем открытым вопрос: "А что же, собственно, стоит за этим?". Во-вторых, неограниченный в пространстве хаос противоречит априорной конвенции, что вселенная бесконечна лишь с точки зрения наблюдателя, находящегося внутри нее. Аксиоматическое введение категории причинности сразу же снимает данную версию, так что будем ее считать поэтому просто-напросто неконструктивной.
Вместе с тем внутренние законы развития вселенной, воспринимаемые нами как всеобщие отношения причинности, очевидно, должны быть заложены в каких- то ее внутренних реально существующих структурах. Поиск же таких структур напрямую будет зависеть от нашего дальнейшего выбора: содружество, монада или система. Хотя, в принципе, если уж до конца придерживаться логики, то первое из перечисленных вовсе не исключает второго. В то же время содружества, не объединенные в единую сверхмонаду, опять-таки есть не что иное как безграничное распространение вселенной вширь; и даже если мы примем такую концепцию, то разработка ее всецело ложится на плечи астрофизиков, так как философу здесь делать явно нечего.
Наконец, предпоследний вариант: вселенная - система. Подобная постановка вопроса автоматически влечет за собой триединую констатацию: 1/агностицизм - невозможность проникновения в сущность происходящих в системе процессов; 2/ детерминизм и 3/ божественное начало. Популярную сентенцию "Пути господни неисповедимы" применительно к нашему случаю можно перефразировать так: "Мысли и планы "я-бога" нашей системы неисповедимы". Ввиду всего вышесказанного, данную версию по большому счёту следует тоже признать неконструктивной, а если точнее, то такой, которая делает дальнейшие теоретические изыскания, не имеющие прямого отношения к жизни человека, бессмысленными. Поэтому везде в дальнейшем мы без специальных на то оговорок будем считать вселенную монадой, т.е. попросту говоря, автономным материальным объектом, способным запоминать, ощущать, а также - что, впрочем, достаточно маловероятно, да и не очень-то актуально для данной ситуации - проявлять свою волю.
Сравнивая первичную монаду и сверхмонаду-вселенную, мы не можем не уловить многочисленных аналогий, т.е. вещей, в одинаковой мере свойственных как микро-, так и макромиру; хотя, с другой стороны, конечно, никакая грубая вульгаризованная уравниловка здесь заведомо не проходит .
Из всех аналогий, пожалуй, самое фундаментальное понятие это время. Темп монадного времени задается плотностью энергии, а направление – её рассеиванием. Некоторые ученые считают, что данных двух показателей недостаточно для полного и однозначного описания характера течения времени и вводят вследствие этого понятие его ритма. Ритм должен обусловливаться некими сугубо внутренними монадными характеристиками, т.е. зависит от типа элементарных частиц или энергетического поля. Он, по-видимому, влияет и на режим спонтанного поглощения частицами квантов энергии извне.
Применительно к нашим условиям следует, однако, различать три качественно разных времени: собственно монадное время /местное/, вселенское /универсальное/ время и световое /актуальное/. Последнее связано с движением небесных светил по небосклону. Если вселенная не является содружеством, то характер течения светового времени непосредственно будет зависеть режима вселенского /универсального/ времени.
Напротив, пространство являет как раз собой характеристику весьма конъюнктурную, да и по сути вообще едва ли не иллюзорную; особенно если учесть, что в отрыве от энергии и сил гравитации оно вовсе не существует. Кроме того, как мы уже упоминали, конкретное формирование той или иной концепции пространства во многом зависит от свойств самого по себе монадного восприятия.
Тем не менее видимая скорость распространения энергии в гипотетическом вселенском вакууме для данного типа энергии должна всё ж таки, по идее, быть величиной постоянной, т.к. напрямую зависит только от одного аргумента /пространства/, который в доступном, т.е приемлемом для нас ракурсе всюду по курсу движения является постоянным. Однако в реальных условиях искомый показатель может изменяться в зависимости от довольно многих обстоятельств. Так, к примеру, согласно закону вариационных рядов, скорость света в перемежающихся полях будет меньше, чем в поле с такой же в среднем по величине, но равномерно рассеянной энергией, т.е. в конечном итоге имеем зависимость показателя "с" от энтропии.
Признание вселенной монадой неминуемо ведет к индетерминизму. Индетерминизм вызывается двумя независимыми факторами: непредсказуемым поглощением огромных порций энергии из других миров и безграничностью деления материи вглубь. Причем интересен тот факт, что глубинная бесконечность материи намного доступней и понятней человеческому разуму, нежели бесконечное распространение вселенной вширь, хотя с точки зрения математики все должно быть наоборот. В первом случае мы имеем как бы бесконечность в степени бесконечность, поэтому сопоставляемые множества миров, согласно основным принципам теории множеств, заведомо не будут равномощными.
Наряду с таким неприятным фактом, как вынужденная констатация индетерминизма, вселенная-сверхмонада предоставляет нам прекрасный шанс в гносеологическом плане. Если она не является содружеством, то, следовательно, во всем своем объеме принципиально познаваема. На основе глубокой абстракции в будущем вполне возможно будет познать даже ее основные законополагающие структуры.
Законы микро- и макромира, естественно, не полностью совпадают; но метод аналогий, как мы уже говорили, при исследовании как тех, так и других структур не только правомочен, но и наиболее эффективен из всех иных доступных методов. Так, в микромире известны три теоретически доказанных взаимодействия: сильное, слабое и электромагнитное. Есть еще, правда, и четвертый тип, связанный с гравитацией, но ввиду неубедительности многих положений, исходящих из самого фактора гравитации, мы пока будем считать его лишь гипотетическим. Впрочем, как бы там ни было, постараемся теперь найти каждому из этих специфических типов аналогию на более высоком уровне организации монад. Чтобы не возникло недоразумений, сразу же заметим, что предельные дистанции взаимодействия играют в макромире такую же существенную роль, как и для элементарных частиц.
Слабое взаимодействие, открытое Э.Ферми и возникающее при бета-распаде свободного нейтрона, на уровне человека играет, по всей вероятности, существенную роль в формировании цельного облика духа-эманации после смерти ее носителя. Духи-эманации потому и невидны, что структурируются не на привычные нам атомы, молекулы, клетки, а на альтернативные энергетические субъединицы, причем – надо здесь признать со всей объективностью – их кварковый характер далеко не бесспорен.
Что касается одухотворенной гипотетической гравитации, то на суборганизменном уровне она проявляется в адгезивности клеток искусственных культур. Гораздо труднее обнаружить подобного рода связи в популяции, но вот, возможно, применительно к человеческому обществу это как раз является предпосылкой возникновения чувства дружбы и сплоченности среди его членов?..*
Теперь несколько слов о сильном взаимодействии. Как будет показано дальше, связи, влияющие на монадное сцепление внутри протона или нейтрона, по своей природе несоизмеримо крепче, чем те, что возникают между нуклонами в разноименных парах**. На наш взгляд, это вообще разноуровневые понятия, поэтому для внесения ясности в данный вопрос именно о последнем из указанных взаимодействий в дальнейшем мы будем говорить как о сильном; не забывая, однако, при этом, что наряду с ним в природе существуют еще более цепкие и фундаментальные связи. Природные аналогии, базирующиеся на сильном взаимодействии, будут нами рассмотрены на примере сверхмолекул ДНК. Ну а сходство полового влечения с действием магнита неоднократно обыгрывалось еще в культуре Древнего Китая; хоть, впрочем, на мой взгляд, данный пример как раз и не характерен для указанного типа взаимодействий, т.к. мужчина от мужчины отталкивается не с такой выраженностью, как два одноименных полюса. Авторская позиция в этом вопросе такова: процесс возникновения эманационных облаков вокруг живых организмов, а также различного рода феномены, известные нам из нетрадиционной медицины и связанные с намагниченными ладонями, акупунктурой и т.п., весьма логично увязать с электромагнитным взаимодействием, а вот либидо следовало бы как раз отнести к сильному.
Но главное, конечно, не это. Соль здесь в том, что если бы данные законы были качественно несопоставимы, человек не смог бы проходить сквозь стены, мгновенно перемещаться в пространстве, одним взглядом гнуть подковы и поднимать железнодорожные вагоны. Обладая по сравнению с элементарными частицами более высокой степенью монадной организации, он пользуется, в сущности, точно теми же законами взаимодействий, но просто усиленными соответственно степени усиления самого уровня активно действующей монады. Поэтому-то ему и удается так легко покорять природу!
Тут, впрочем, может возникнуть совершенно естественный вопрос: в чем же все-таки конкретно видится основная причина господствования принципов единообразия – в структуре строения первичных монад, из которых путем усложнения и отбора происходит всё сущее, или же в самой вселенной-сверхмонаде, как бы давящей своими законами на низлежащие структуры? Поначалу складывается впечатление о более убедительной логической обоснованности именно первого варианта. Однако затем невольно приходишь к мысли, что с точки зрения философа поставленный вопрос, вообще говоря, достаточно схоластичен; ибо ответ на него нельзя дать примерно так же, как и нельзя ответить на риторическое «Что было раньше: яйцо или курица?» Ведь само уже по себе принятие постулата о глубинном делении материи освобождает нас от необходимости совершения радикального альтернативного выбора; хотя вместе с тем - если говорить строго – истинность используемой нами, то есть исходной, по сути, концепции доказать вряд ли, увы, будет возможно.
* Впоследствии нами было установлено, что характер проявления всех четырех типов взаимодействий прямо коррелирует с так называемым законом перемежающе гося подобия, т.е. иными словами, соответствующие аналоги в эволюционно далеко отстоящих друг от друга, но зато чрезпарных системах отыскать бывает значительно легче, нежели в двух смежных (эволюционно последовательных) образованиях.
** В принципе, тут изначально подразумевалась следующая весьма простенькая идея: мол, разделить человека (ну или зверя) на голову, туловище и конечности гораздо труднее, чем разъединить любую зоологическую влюбленную пару (см. по тексту далее). Но если признать-таки реальным иерархическим потомком протона воистину всемогущего (хоть обычно и недоступного для наших органов чувств) вириссимуса, то тогда аналог сильного взаимодействия сразу же может приобрести куда более глубокий, да и вообще чуть ли не сакральный смысл.
ЭМИР АШШУРСКИЙ
Скопировано из книги "Опыт философского осмысления противоречий современной науки" (I изд. - 1994 г.,"Эсперанца", г.Киев; переиздана в 1996 г. там же).
Comments