Когда обычно говорят об эволюции, то подразумевают в основном под этим поступательный характер развития жизни на нашей планете. Хотя начинать, конечно, лучше бы с космоса. Ведь концепции типа "Земля - пуп Вселенной" (или пускай даже хоть коим-то образом приближена к ее центру) не находят пока значительной поддержки среди специалистов. К тому же в пользу панспермической версии свидетельствуют и последние структурные исследования метеоритного вещества, в котором то и дело находят следы бактерий и микроводорослей. Впрочем, указанный камень преткновения преодолеваем как раз еще сравнительно легко - чего явно не скажешь об извечном беспредметном споре между сторонниками креационизма и дарвинизма. Ведь со стороны он иногда даже чем-то напоминает словесную перепалку двух подвыпивших глухих, абсолютно не внимающих маломальским доводам собственного оппонента. Так, в частности, не секрет, что главный козырь креационистов - упорядоченность видообразовательного процесса во времени (косвенно подтверждаемая повествованием из первой библейской книги - "Бытие"), зато главный минус - до странности безалаберное нагромождение этих же таки видов в пространстве (тут и размытость переходов, и никому, казалось бы, не нужный паразитизм, и обилие тупиковых вариантов, и даже само по себе воистину головокружительное количество общей живой массы). Между тем, на языке науки сколь нибудь строго попытаться опровергнуть многие из наивно-креационистских построений, по существу, невозможно, да и бесполезно - как, в принципе, и все остальное, что касается вопросов веры. Ибо в любой удобный момент теологами может быть вставлен весьма банальный контрдовод: "А вот нашему богу захотелось, чтоб было именно так, а не иначе!" Поэтому на повседневном уровне с откровенным дремучим креационизмом справиться бывает отнюдь , увы, нелегко: ведь здравый смысл, в отличие от жестких логических формул, понятие довольно-таки относительное. Долгое время нам прививали идею, будто единственной достойной альтернативой подобному клериканству в науке может служить учение Дарвина о естественном и случайном (т.е. нецеленаправленном) развитии живой природы. По крайней мере, многие из нас усвоили его чуть ли не как истину в последней инстанции. И хотя после английского бородача со своими оригинальными содержательными версиями выступали уже и Л.С.Берг, и В.В.Налимов, и Илья Пригожин, и Лима де Фариа - во всех средних школах по-прежнему из года в год "успешно" читают все те же допотопные , порядком уже дискредитировавшие себя вульгарно-материалистические постулаты. Именно поэтому мы решили здесь привести вначале несколько независимых авторских опровержений, после которых можно будет уже , судя по всему, поставить под дарвинизмом окончательную жирную точку. Реплика 1. Из палеонтологических летописей известен феномен клиновидности эволюции. Он обусловлен тем, что с течением времени образуется все меньшее количество новых видов, а в последние тысячелетия - после появления на исторической арене человека - данный процесс, как известно, вообще полностью остановился. То есть, иными словами, если разметить по оси абсцисс интенсивность видообразования, а по оси ординат время, то условный клин будет направлен острием вверх. Однако как же трактуют это обстоятельство дарвинисты? Представьте себе, весьма спокойно: они утверждают, что с каждой геологической эпохой на земном шаре все меньше остается свободных ниш, которые могли бы быть заняты вновь появляющимися видами. На первый взгляд, и в самом деле довод достаточно убедительный: зародившись в воде, жизнь впоследствии перекочевала на сушу, а затем и в воздушное пространство. После чего настала ужасная теснотища даже для старых особей, а новые и вовсе мгновенно погибали уже на заре своего существования. Все предельно просто и ясно! Но есть тут, оказывается, одна небольшая заковырка. Ведь до самого последнего времени любые неизвестные ранее виды появлялись "на свет божий" в облике миниатюрных одноклеточных комочков, беззастенчиво поедаемых хищным конкурирующим окружением. И только вот сравнительно недавно - начиная с высших хордовых - они уже наконец приобрели себе надежную защиту: скорлупу (птицы, пресмыкающиеся) или даже материнское лоно (млекопитающие). Аналогичная, в общем-то, ситуация и с цветковыми растениями, размножающимися при помощи редуцированных гаметофитов. Так что как раз с этой точки зрения все должно быть ровным счетом наоборот: именно сейчас от родителей-тигров активно должны б рождаться сверхтигры, от родителей-львов - сверхльвы, образовываться более развитые усовершенствованные модификации среди представителей растительного мира и т.д. Но этого почему-то не происходит. Что, очевидно, может означать только одно - наложение неких жестких внешних ограничений на изначально целесообразную земную изменчивость. А, как мы знаем, любое упоминание о внешней созидающей силе концептуально несовместимо со взглядами современных дарвинистов. Реплика 2. Опять же таки на основании надежных палеонтологических источников установлен так называемый "закон неповторяемости эволюции". Суть его состоит в том, что если на каком-то этапе вид исчезает, то он уже никогда не способен будет больше возродиться снова. Это действительно очень сильный и знаменательный факт, особенно с учетом многомиллионного полиморфизма всего сущего - как ныне процветающего, так и вымершего. Отсюда же непосредственно вытекает другой, более важный для нас закон - о принципиальной необратимости эволюции. То есть, если даже, допустим, вдруг погибнут все шимпанзе и освободится соответствующая экологическая ниша, обратный процесс от человека к обезьянам все равно будет неосуществим. Точно так же черви никогда уже не вернутся к амебам, а высшие растения - к водорослям. Но ведь это прямо противоречит симметричности задекларированного дарвинистами случайного поступательного развития. Ибо любой мутационный сдвиг, по идее, должен быть равновероятным в обоих своих направлениях: если 14-я пара хромосом наскочила когда-то на 13-ю (как это было при образовании первочеловека от вышеупомянутых шимпанзе), то с тем же точно успехом она может с нее и спрыгнуть. Однако этого-то как раз на практике и не происходит. Короче говоря, данное обстоятельство лишний раз подтверждает строго закономерный характер эволюционных преобразований в природе, в то время как последователи Дарвина в основе всего видят слепые неупорядоченные мутации.
* * *
Итак, теперь на очищенной от былых предрассудков платформе можно попытаться построить кардинально новую научную концепцию, которая бы объективно отражала все накопленные на сегодняшний день факты. В соответствии с ней, за творческую движущую силу эволюции будет принят ментал - невидимая "тонкая" сфера, присущая у абсолютно всех живых существ. О том, что она имеется у человека, свидетельствуют многочисленные практические опыты разного рода йогов и медитаторов, способных в состоянии искусственного транса общаться не только со своими далекими коллегами, но даже и с животными и растениями, а также якобы (но подлежит все же более тщательной проверке) и с ушедшими уже от нас предками. Именно ментал представляет собой творческий (т.е. информационный) фактор, причем как отдельной особи, так и эволюционного древа в целом. Правда, о его наличии у низших видов, в том числе у прокариот и простейших, можно судить лишь на основании косвенных данных. Речь, в частности, идет о труднопостижимой способности этих крохотных организмов, начисто лишенных каких бы то ни было намеков на нервную систему, к действенно-ситуативному обучению. Отсюда можно сделать вывод, что ментал - это как бы своеобразный реликт донервной регуляции, передающийся от предка к потомку через генеративные клетки. Понятно, что со сменой поколений он способен существенно обогащаться за счет накопления эмоционально значимой информации извне. Но все эти качественные позитивы не входят в сферу сознания и долговременной памяти и уж подавно не в силах изменить конкретных схем развития в онтогенезе. Так что совершенно очевидно, что тут без мощных агентов-посредников никак не обойтись - независимо даже от того, касается это малозаметных микроэволюционных изменений или же глобальных мегаскачков. И вот как раз и в том и в другом случае в роли таких распространителей полезной информации выступают хорошо знакомые нам вирусы, работающие в тесной связке со своими непосредственными «хозяевами», о которых речь еще впереди. Правда, с другой стороны, здесь необходимо все же уточнить, что проектирование кардинальных организменных сдвигов осуществляется, по-видимому, через единую космическую ноосферу (в налимовском понимании этого термина), где, собственно говоря, происходит компьютерно-дистрибутивная переработка любых посмертных следов. Хотя все равно сам по себе бесспорный факт явной приостановки эволюции на стадии антропогенеза вынуждает нас выдвинуть версию об обязательном участии в этом процессе еще какого-то очень важного промежуточного звена. Поэтому, думается, самое время переходить уже к описанию вириссимусов - вторых по значимости агентов, ответственных за интерпретацию накопленных менталом данных. Итак, вириссимусы это прямые эволюционные потомки тех правироидов, которые стояли у истоков развития биологической жизни во Вселенной. Поскольку же эти безбелковые (а значит, естественно, и неклеточные) существа прогрессировали путем банального накопительно-репликативного увеличения числа нуклеотидов, то отсюда не стоит и удивляться отсутствию достоверных ископаемых находок, которые бы подтверждали былую их главенствующую роль на Земле. В принципе, более подробно о них было рассказано в предыдущих авторских исследованиях, а здесь пока надо, пожалуй, отметить лишь самое главное: во-первых, их неограниченную власть над вирусами и, во-вторых, то, что, видимо, сравнительно недавно они вынуждены были навсегда покинуть пределы нашей планеты. И вот тут-то уже постепенно проясняется и весь последовательный механизм любых наблюдаемых в природе эволюционных пертурбаций. А именно: полезные эмоциональные впечатления, накопленные в онтогенезе менталом, служат информационной базой для усовершенствования и оттачивания основных поведенческих рефлексов у данного вида. Новшества же анатомо-физиологического плана, как говорится, на все сто обязаны своим возникновением поистине неутомимым вездесущим вирусам, имеющим, кстати, специально для этого собственное представительное «лобби» из ближайших родственников в наследственном аппарате каждой живой клетки. Впрочем, отдельные эпохальные макроскачки, как то: преобразование чешуи в перо, а передних лап в крылья, появление речи и способности к абстрагированию - были бы, судя по всему, невозможны без задействования в этом коллективной космической ноосферы, а также - в качестве переносчиков - свободноживущих вириссимусов. Но все это, как мы только что убедились, факторы того же примерно уровня, ибо сама ноосфера как раз и состоит из ментальных остатков всех без исключения вселенских организмов.
Ну и, наконец, пресловутое явление паразитизма, как, к слову, и некоторые иные тривиальные формы микроэволюции (выходящие за рамки видовой нормы колебания размеров и цвета, полиплоидия, педоморфоз и т.п.) совершенно легко обосновываются при помощи традиционных неодарвинистских построений и прежде всего - за счет случайных мутаций, потенцируемых к тому же беспрерывными генными информопотоками.
* * *
Однако в любой бочке меда, как известно, редко когда обходится без ложки дегтя. Касательно же новой концепции сказанное вполне можно отнести к прояснению высшей исторической миссии ноосферы и самой ее нынешней дислокации в окружающем пространстве. И хотя как по первому, так и по второму вопросу у автора имеется в наличии сразу несколько альтернативных версий, все они, тем не менее, не выглядят в достаточной мере убедительными. 1. Выход из создавшейся двусмысленной ситуации можно попытаться поискать в придании ментальной оболочке определенных творческих задатков. Тогда, скажем, переход к многоклеточности будет уже в этом плане трактоваться как мгновенное замыкание менталов отдельных клеток, являющихся полноправными членами колонии, в единый сверх-ментал; а торможение эволюции – как «продуманная» инициатива, исходящая от самой же ноосферы. Кстати, попутно подчеркнем, что мы отнюдь не случайно объединили здесь донервную память (чем, в сущности, и является открытая И.Р.Пригожиным организменная самоорганизация) с пока еще гипотетической донервной сенсорикой в единую оболочку, поскольку так куда проще представить себе общую картину происходящего.
2. Согласно другой, креационистской версии, новые виды формируются, по сути, уже прямо на небесах; сами же вириссимусы вместе со стоящими за ними могущественными надматериальными силами прикрепляются при этом дифференцированно каждый к своей личной ноосфере (т.е. по всем конкретным таксонам), непосредственно питаясь ею и в то же время руководя «сверху» засылкой нужных им вирусов. Отсюда понятно, что разрушение любого из автономных участков неминуемо должно привести к вымиранию соответствующего таксона при малейших резких сдвигах земной экологии (вот вам, кстати, еще одна готовая гипотеза массовой гибели динозавров!).
* * *
Здесь, правда, у кое-кого поневоле может возникнуть вполне резонный вопрос: сумеем ли мы когда-либо воочию убедиться в справедливости данных теоретических выкладок? Что ж, на практике это было бы, например, возможно при удачной попытке составления ближайшего эволюционного прогноза, т.е. с условием, что в дальнейшем он таки осуществится. Однако если подобный прогноз совершенно очевиден, когда речь заходит о «братьях наших меньших», так или иначе обреченных вследствие необратимых экологических нарушений на медленное вымирание, то уже применительно к самому человеку всякие бесхитростные дешевенькие экстраполяции вряд ли так просто завоюют к себе доверие. Поэтому в связи со всем вышеизложенным авторский вердикт таков: буквально «на носу» последний, решающий эволюционный скачок, который на сей раз коснется только лишь одного, наиболее развитого пока вида - homines. Новые потомки (назовем их условно футуроидами) коренным образом будут отличаться от привычных нам землян и по внешнему облику, и по характеру питания, и по способу размножения, и даже по общей, несравненно большей продолжительности жизни. Причем, как видно из самого уже поверхностного перечисления этих качественных отличий, случайное (равно как и преднамеренное) создание футуроидов руками ученых-экспериментаторов, если разобраться, вещь крайне маловероятная. Так что, если уж на то пошло, куда более реальным в этом плане видится приход к нам новых «повелителей природы» извне, с других близких по климату планет – что, впрочем, ни в коей мере не перечеркивает установленных здесь всеобщих закономерностей развития живого, смещая их просто в пространственно-временном масштабе чуточку назад. Хотя, конечно же, при любом раскладе судьба нынешнего коренного населения Земли, увы, незавидна. Под жесткой верховенствующей властью футуроидов оно очень быстро подвергнется интеллектуальной и волевой деградации, что, в свою очередь, обязательно рано или поздно скажется и на основных анатомо-физиологических показателях.
Э. А.
Из публикаций
в альманахе «София» №2-3 за 2005 г.,
в журнале «Природа и человек» №№ 1 - 3 за 2005 г.,
а также в еженедельнике «ВВС» №12 за 2007 г.
Comments